Ваш надежный источник

Panorama.am продолжает публикацию материалов, посвященных 24-й годовщине погромов армян в Баку. Воспоминания русских беженцев из столицы Азербайджана приводятся по статьям в московских газетах «Литературная Россия» от 2 февраля 1990г. и «Сельская жизнь» от 27 января 1990г.

Кадышева Маргарита Андреевна, 77 лет, ветеран партии, персональная пенсионерка, участница ВОВ, экономист по профессии, проживала в Баку по ул. Каверочкина д. 13, кв. 20:

«Банда погромщиков ворвалась в квартиру через окно, разбив металлическую решетку и стекло. Начали избивать меня, сорвали с пальца чуть ли не с кожей золотое обручальное кольцо, поломали зубы и вытолкали в дверь в одном халатике. Разграбили все, что я всю жизнь по копейке наживала. Спасибо жителям Красноводска, принесли кое-какие вещи, одели нас. Скажите, пожалуйста, куда мне деться теперь на старости лет – бездомная, обобранная, оскорбленная? Где найти приют? За что я так наказана?»

Радзиевская Нелли Никитична, работавшая в 5-й городской поликлинике врачом-кардиологом.

При исполнении служебных обязанностей была избита на межнациональной основе врачом Кадымалиевой Б., по поводу чего обращалась в ЦК КП Азербайджанской ССР, к первому секретарю в Комиссию партийного контроля при ЦК КПСС, которая переслала письмо-жалобу обратно в Баку для рассмотрения. И все осталось без ответа.

Ильясов Сабир, азербайджанец по национальности, проживал по адресу: Баку, ул. Нахичеванского, 34, кв. 30.

В августе 1989г. помогал своему другу-армянину вывезти вещи из квартиры. Подбежала группа азербайджанцев, спросили, почему он помогает армянину. Он ответил, что это их не касается. Они отвели его в сторону и ударили по позвоночнику, потом распороли ломом живот и выбили глаз. Он прожил два дня, затем скончался.

Супруги Горбуновы, пенсионеры:

«Мы забрали внучку, а наша дочь-военнослужащая, осталась. Наш дом рядом с училищем, два дня мы находились под обстрелом. Гражданского населения много осталось, им угрожают! Когда входили наши войска, русских женщин и детей заставили ложиться на дорогу, чтобы преградить путь танкам».

Высказывания русских беженок без упоминания имен:

«Я из украинской семьи, еще деды мои жили в Баку. Чтобы не приняли за армянку, носила два последних года при себе паспорт. А в декабре – январе и это не могло спасти. На улицах и по радио агитировали людей за создание исламской республики – без иноверцев. Мы стали не нужны…»

«В последний год тяжело было ходить в магазин. Смотрят косо, подсовывают самое гнилье, кто-то из очереди кричит продавщице: “Русским не отпускай! Пусть к себе едут!” Обзывали оккупантами, фашистами, а ведь мы работали вместе с ними на равных. Мулла призывал: “Изгоняйте русских, но без крови!” И сколько же нашлось желающих изгонять!»

«Расскажу случай, о котором печать не сообщала. Террористы затащили в пустующую православную церковь наших детей как заложников, закрыли двери и обстреливали с ее крыши военный городок. Представляете состояние матерей? Наши бойцы подошли к церкви на бронетранспортере и ценой смертельного риска обезоружили террористов».

«В заложники брали и женщин. А наших детей угрозами заставили бросать бутылки с горючей, смесью в танки отцов. Ребята отказывались…».

«Русских ненавидят! Нам говорили: пусть вам солдаты дают хлеб, а мы вам будем глаза выкалывать. На моих глазах русский мальчик подошел за хлебом, а продавец плюнул ему в лицо. Кругом плакаты: “Русские, убирайтесь вон, русские – оккупанты”».

Ольга Николаевна (фамилию просит не называть), жена командира корабля, покинула Баку с невесткой Ренатой и внучкой Таней:

«Мы же – коренные бакинцы… Три года назад получили квартиру. Ремонт муж от начала до конца делал сам. Перед ноябрьскими, вот недавно, купили мягкую мебель. Потратила все, что имела. Думала, наконец-то заживем по-человечески. И все потеряла».

Елена Павловна (жена военнослужащего) покинула Баку с сыном Ромой:

«В школу Ромка после первой четверти не ходил: боялся, перед ним мальчишки выплясывали – “армянин, армянин”. Я сама русская, а муж у меня армянин. Били Ромку. В школу ходил только на основные предметы – математика, русский, иностранный. Я не работала уже. Уволили… Сведений из дома никаких. Я ехала поездом. Сначала добралась до Ростова. Позвонила оттуда соседям: что с квартирой? Говорят, уже несколько раз приходили какие-то люди, спрашивали: “Где эта русская женщина с ребенком? Мы хотим эту квартиру занять. Муж домой не ходит, в части, на казарменном положении. То, что наша квартира, вся обстановка, мебель, вещи пропали – не сомневаюсь».

«С верхнего этажа выбросили из окна соседа. Над нами как раз жили. Мы эти страшные крики как раз и слышали. Тут муж прибегал с автоматом. Кричит: “быстро машину, бросайте все”. Я только шубу и успела схватить, дочку вытолкала, а сверху уже толпа, слышим, спускается. Муж – автомат в руки, а мы кубарем по лестнице. Дверь даже на ключ не успели закрыть, только захлопнули».

«Последние дни нам хлеб в магазине не продавали. Убирайтесь, говорят, в свою Россию, там ваш хлеб…»

«В Баку ни за что не вернусь. Своими глазами видела, как старик перебирался на соседний балкон, спасаясь от погромщиков, и сорвался… Мы жили в районе Сальянских казарм, дома военнослужащих блокировали, говорили, что мы все заложниками будем…»

Источник: Karabakhrecords.info